Одержать победу в глобальной конкуренции

Семь лет назад, в апреле 2008 года, в Нижнем Новгороде на Ярмарке атомного машиностроения состоялись первые в истории России открытые торги среди поставщиков атомной отрасли. Мы, журналисты, считали тогда скорость, с какой участники торгов в борьбе за заказы атомной корпорации снижали стартовые цены лотов, и в первый день ярмарки эта скорость составила 35 миллионов рублей в минуту. В целом же за три дня торгов на ярмарке было реализовано тридцать лотов общей стартовой суммой более 3,5 миллиарда рублей. Окончательная же цена по итогам тех торгов снизилась до 2709 миллионов рублей, то есть, экономия бюджета составила без малого 798 миллионов рублей. 

Ставка на конкуренцию

Многим это действо казалось тогда данью рыночной моде либерала Сергея Кириенко, возглавлявшего к тому времени ГК «Росатом» чуть более года. Сам же Кириенко при подведении итогов первого  аукционного дня говорил об этом начинании так:

– Главное, что предприятия теперь понимают, что атомная отрасль открыта для честной и прозрачной конкуренции: приходи, выигрывай. А если ты проиграл, то сам в этом виноват и видел, почему проиграл. Проигравшие сегодня должны думать о том, почему их цена оказалась слишком высокой: может быть, им надо модернизировать производство, думать о сокращении накладных расходов. Надо просто понимать, что значит одержать победу в нормальной конкуренции.

Можно сказать, что повышение своих конкурентных преимуществ и есть одна из основных задач, которые решает Росатом в последние годы. Хорошо зарекомендовавшее себя 3D-проектирование, трансформировавшееся затем в Мульти-D, и актуализация атомщиками всего пласта тем, связанных с жизненным циклом сложных инженерных объектов, — все это и есть движение в направлении повышения конкурентоспособности российской атомной отрасли.

И вот убедительное тому подтверждение. Ноябрь 2013 года: Росатом выиграл тендер на строительство атомной электростанции в Иордании. Агентство по атомной энергии Иордании, подтверждая победу Росатома,  подчеркнуло тогда в официальном сообщении, что «российское предложение является наилучшим с точки зрения технологии сооружения и систем безопасности».

В этом тендере мы опередили французско-японский альянс AREVA и Mitsubishi Heavy Industries Ltd, на ранней стадии среди претендентов были также Канада и Южная Корея. Интересно, что французы, живущие в стране, у которой протяженность морских границ более 5000 километров, предлагали Иордании построить АЭС в районе залива Акаба на Красном море, где королевство имеет единственную морскую береговую линию протяженностью менее 30 километров. В Акабе находится единственный морской порт, здесь создана и прилично функционирует свободная экономическая зона, но территория при этом развивается как туристическая: Хашимитское королевство, 90 процентов площади которого занимают пески и пустыни, чрезвычайно дорожит этим небольшим оазисом у моря. А Россия предложила построить АЭС в промышленной зоне Эз-Зарка, третьего по величине города Иордании, находящегося в трех десятках километров к северо-востоку от столицы и сосредоточившего у себя почти половину всей промышленности страны. От приморской Акабы до этого промышленного центра – больше 300 километров песчаной пустыни и безлюдных гор, по которым предстояло бы, выиграй тендер французы, тянуть линии электропередач.

Кстати, помимо энергодефицита, в Иордании еще и огромный недостаток пресной воды, королевство находится в тройке самых засушливых стран мира. В провинции Эз-Зарка, где и будет возводиться атомная станция, протекает небольшая горная речка Сейль-эз-За́рка, расход воды в которой в три раза меньше, чем, к примеру, в нижегородской Кудьме, но для местных – это вторая по величине река после Иордана. Так вот, если российский проект АЭС предполагает градирни (а куда без них?), то на Сейль-эз-За́рка среди горных склонов непременно появится небольшое водохранилище, коему жители города, где к каждому деревцу и кустику на газоне подведена система искусственного орошения – иначе растениям здесь не выжить, будут особенно рады.

Новые рынки и старые друзья

Информационное сообщение с новостной ленты РИА «Новости» за 10 февраля уже текущего года: «В ходе официальной встречи Президента Российской Федерации Владимира Путина и Президента  Арабской Республики Египет Абделя Фаттаха ас-Сиси стороны в положительном ключе обсудили совместный проект сооружения атомной электростанции».

И еще пара цитат из сообщения: «Российские атомщики намерены построить в Египте современную, соответствующую постфукусимским требованиям безопасности АЭС из 4 блоков по 1200 МВт каждый, при этом на строительство станции Москва готова предоставить Каиру кредит, — заявил С. Кириенко».

«Если будут приняты окончательные решения, Россия может построить Египту не просто АЭС, а создать целую атомную отрасль, заявил в Каире президент РФ Владимир Путин по итогам переговоров с египетским коллегой Абдель Фаттахом ас-Сиси».

Справедливости ради следует сказать, что пока  рано утверждать, что Россия переиграла здесь кого-то из конкурентов — окончательное решение о выборе компании для строительства АЭС Каиром еще не принято. В ходе визита В. Путина в Египет уполномоченными организациями Росатома и Министерства электроэнергии и возобновляемых источников энергии Египта было подписано Соглашение о разработке проекта, определяющего характеристики атомной электростанции, которая по просьбе Египта будет совмещена  с опреснительным комплексом (что делается впервые!). Подписанное соглашение предполагает сооружение двух блоков АЭС. Росатому в связи с этим необходимо «в очень сжатые сроки подготовить к подписанию два межправительственных соглашения – о сооружении АЭС и о кредитовании», заявил Сергей Кириенко журналистам в Египте, отметив, что в течение трех месяцев Россия и Египет планируют подписать межправительственное соглашение, а в течение года — контракт на строительство АЭС.

А история такова. Решение о строительстве атомной станции на побережье Средиземного моря в районе Эль-Дабаа было принято ещё прежней администрацией Египта, и эксперты МАГАТЭ давно подтвердили, что выбранная территория пригодна для строительства АЭС. В  2009 году на управление проектом и оказание консалтинговых услуг была выбрана австралийская компания Worley Parsons. В августе 2010 года завершилась подготовка конкурса по выбору поставщика, однако тендер был отложен, а работы по проекту заморожены из-за массовых волнений, возникших в январе-феврале 2011 года и приведших к отставке правительства и президента. Нынешнее правительство не отказалось от идеи строительства АЭС и вроде намерено провести тендер. Абдель Фаттахом ас-Сиси во время визита Владимира Путина заявлял, в частности: «Мы уведомили компании-гиганты, которые смогут вместе с нами заниматься реализацией данного проекта — в том числе, российские, китайские, французские и американские».  При этом президент Египта выразил надежду, что «наши российские друзья помогут нам в строительстве этой станции, как это было раньше — в пятидесятые и шестидесятые годы».

В Египте с тех лет действительно осталось доброе отношение к нашей стране, и желание президента Абдель Фаттаха ас-Сиси реализовать проект именно с Россией очевидно.

- Торгово-экономические отношения между Россией и Египтом длятся не одно десятилетие, — оценивают перспективы данного сотрудничества в Аналитическом центре МГИМО,  -  первое соглашение с Египтом о сотрудничестве в сфере мирного атома было подписано еще в 1956 году. В советские годы с нашей помощью в Египте было построено немало крупных инфраструктурных объектов, которые продолжают играть важную роль в экономическом развитии страны. Еще один  такой инфраструктурный проект, способный примерно вдвое увеличить товарооборот между нашими странами, -  строительство атомной станции на севере Египта по российской технологии.

Здесь вот что важно отметить: если в Западной Европе происходит поэтапное свёртывание атомных программ, то Африка и Азия намерены их развивать: по отчетам МАГАТЭ, Азия за последние три года  утроила производство атомной энергии. Атомные станции намерены строить также государства Африки, Ближнего Востока и Персидского залива. Многие из расположенных там стран, от Алжира до Афганистана, как и Египет, помнят времена, когда Советский Союз возводил им металлургические комбинаты, заводы  и гидротехнические комплексы, успешно работающие и поныне. И России вполне по силам, откликнувшись на желание этих стран, дать им доступную энергию и, в конечном итоге, обеспечить этим странам собственный промышленно-энергетический суверенитет.

Но только лишь доброго расположения к нам для решения такой задачи, как строительство АЭС, явно недостаточно. Египту, где в последние годы, несмотря на не очень высокие темпы экономического роста, идет быстрый и существенный рост потребления энергии, крайне необходимы стабильные, безопасные  и относительно недорогие источники энергии. Именно эти показатели: стабильность, безопасность и цена, а не ностальгия по дружбе с русскими, и будут в конечном итоге иметь решающее значение при выборе египтянами партнера из всех мировых компаний-гигантов. И у нас есть все шансы не только на получение контракта строительства АЭС в египетском Эль-Дабаа, но и на строительство атомных станций в других странах этой части мира.

И вот почему.

Ключевые показатели

Как отмечают эксперты, основные преимущества российских проектов связаны как раз с высокой степенью безопасности, отвечающей постфукусимским требованиям, и низкой, по сравнению с конкурентными проектами, стоимостью вырабатываемой электроэнергии. Заведующий сектором экономического департамента фонда Института энергетики и финансов Сергей Кондратьев считает, что именно по этим двум ключевым показателям российский проект является для египтян приоритетным, поскольку дешевле проектов европейских и американских поставщиков по первым подсчетам в 1,5-2 раза. А по уровню безопасной эксплуатации АЭС у России сейчас нет достойных конкурентов.

Попробуем разобраться в этом вопросе, взглянув, к примеру, на историю реактора АР-1000, предлагаемого сегодня миру американцами, оценивающими его как «простой, безопасный, инновационный» особо экономичный проект «3 плюс», позволяющий существенно снизить и затраты на строительство и стоимость выработки электроэнергии. Вот довольно большая цитата из публикации агентства РИА «Новости» от 10 марта: «Перспективы строительства новых атомных энергоблоков с американскими реакторами АР-1000, казавшиеся поначалу оптимистичными, в настоящее время выглядят безрадостно из-за перерасхода смет и многолетних задержек с пусками блоков этого типа, пишет The Wall Street Journal.

Реактор AP-1000 спроектировала американская Westinghouse. Авторы разработки уверяют, что эта установка является наиболее дешевой среди других проектов реакторов третьего поколения, поскольку в ней широко используются существующие технологии.

Тем не менее, на протяжении нескольких лет к безопасности АР-1000 возникают вопросы со стороны экспертов даже в США. В 2011 году группа американских общественных организаций обратилась в комиссию по ядерному регулированию (NRC) США с требованием внимательно рассмотреть ряд проектных недостатков, которые, по их мнению, имеются у AP-1000.

До сих пор в мире не запущен не один энергоблок АР-1000. В настоящее время строятся восемь блоков с реакторами AP-1000 — по четыре блока в Китае и США. Первым должен был состояться пуск блока на китайской АЭС «Санмень-1» в 2013 году, однако его пуск был сдвинут на три года и теперь произойдет не ранее 2016 года».

Из открытых источников несложно узнать, что перенос сроков связан как раз с корректировкой проекта, потребность в которой возникла после аварии на японской АЭС «Фукусима-1». Летом минувшего года агентство «Рейтер» сообщало о том, что в проектную документацию блока AP-1000 китайской АЭС «Санмень» было внесено 18 тысяч (!) изменений. «Качество и безопасность должны быть нашим приоритетом. Мы не имеем права жертвовать ими ради того, чтобы уложиться в срок», — отмечал тогда  Гао Хонбо, официальный представитель субподрядчика строительства, китайской компании SNPTC, объясняя перенос сроков пуска блока на три года.

Что касается стоимости, то The Wall Street Journal в той же статье сообщает, что американская энергетическая компания Southern Co. «недавно уведомила энергорегуляторов штата Джорджия о том, что ее доля расходов при строительстве в этом штате двух новых блоков с AP-1000 на АЭС «Вогтль» возрастет на 1,4 миллиарда долларов и составит уже 7,5 миллиарда долларов. При этом доля Southern Co. в проекте составляет менее 46%. Соответственно возрастут и расходы прочих совладельцев станции».

Из всего сказанного можно сделать вывод, что Фукусима внесла существенные коррективы в обеспечение систем безопасности проекта «самого дешевого» энергоблока третьего поколения, получившего сертификат комиссии США по ядерному регулированию еще в начале 2006 года, и это значительно затруднило продвижение AP-1000 на рынке. Эти вопросы, в частности, заняли существенное место в претензиях австрийских экспертов, в январе нынешнего года раскритиковавших оценку воздействия на окружающую среду (ОВОС), подготовленную для седьмого блока болгарской АЭС «Козлодуй», на которой предполагается установить первый в Европе реактор AP-1000 (кстати, в мире еще не запущен ни один подобный реактор).

То есть, мы можем отметить, что у американцев есть очевидные проблемы, на которые рынок реагирует соответствующим образом. А как чувствуют себя на рынке французы?

Осенью прошлого года акции Areva, крупнейшего в мире производителя атомных реакторов,  упали на 23% после того, как концерн ухудшил свои финансовые прогнозы на ближайшие два года, что, в свою очередь, связано с тем, что Areva не справляется с принятыми обязательствами по строительству атомных энергоблоков за рубежом. В начале марта появились данные о финансовых результатах компании за прошлый, 2014 год. Вот информация с новостной ленты японской вещательной корпорации NHK от 4 марта 2015 года: «Французская компания-гигант по разработке и производству оборудования для атомной энергетики — Areva зафиксировала в 2014 году убытки в размере 4,8 млрд евро. Официальные представители этой компании заявили, что убытки выросли почти в 10 раз по сравнению с предыдущим годом. Эта компания фиксирует каждый год дефицит, начиная с 2011 года. Председатель совета директоров этой компании Филипп Кнохе назвал причиной дефицита падающие цены на уран и остановленные АЭС в Японии после аварии в 2011 году в Фукусиме».

Итак, французские атомщики тоже имеют проблемы.

А что у нас? Сергей Кириенко в середине 2013 года в интервью радиостанции «Эхо Москвы» сообщал, что объем заказа у Росатома после Фукусимы вырос почти в полтора раза и на то время (20 июня 2013 года.- Ред.) только по заключенным контрактам составлял 66,5 млрд долларов.

А вот официальная информация из годового отчета Росатома за 2013 год:

«…госкорпорация «Росатом» продолжила активную работу по наращиванию портфеля зарубежных заказов на десятилетний период, который составил в отчетном году 72,7 $ млрд, увеличившись по сравнению с 2012 годом на 9,5%».

На конец 2013 года, согласно отчету, количество зарубежных энергоблоков АЭС в портфеле Росатома составляло 19 штук. Но уже в конце 2014 года, как рассказал Сергей Кириенко 21 ноября в ходе своей лекции студентам МИФИ, портфель заключенных зарубежных контрактов Росатома насчитывал 27 энергоблоков АЭС. Рост ощутимый.

Много ли это — 27 энергоблоков? По данным МАГАТЭ, на конец 2014 года в мире в статусе действующих находилось 437 атомных энергоблоков, и 70 блоков имели статус строящихся. Понятно, что между заключенными контрактами и строящимися энергоблоками есть определенная дистанция, тем не менее, эти данные позволяют нам с определенностью заявлять, что российская доля в строительстве атомных станций в мире весьма существенна, более того, наша доля растет.

Кстати, эта наша доля и наши достижения в этой области видны не только россиянам.

«Проектами года» в номинации «Атомная энергетика» признал российские АЭС в Иране и Индии старейший энергетический журнал США «Power Engineering». При определении лучших проектов 2014 года учитывалось использование новейших технологий, а также энергомощность и синергетический эффект от сооружения и введения атомных блоков в эксплуатацию.

И прежде, чем поразмышлять на тему, как случилось, что Россия, экономика которой, по определению президента США, «разорвана в клочья», уверенно движется к лидерству на мировом рынке мирного атома, стоит остановиться чуть подробнее на строительстве этих самых «призовых» АЭС в Иране и Индии.

Синергетический эффект

Иранская АЭС «Бушер» — первая атомная электростанция на Ближнем Востоке, многострадальный и действительно уникальный проект, строившийся на протяжении 37 (!) лет. Еще в 1974 году немецкий концерн Kraftwerk Union AG (Siemens/KWU) начал сооружать эту станцию, но спустя шесть лет немцы присоединились к американским санкциям против Ирана и остановили стройку. И только через полтора десятилетия Иран сумел реанимировать проект. Помогла ему в этом Россия: в 1995 году между Москвой и Тегераном был подписан контракт на завершение строительства первого энергоблока станции. Надо сказать, что российские атомщики совершили беспрецедентную операцию: интегрировали российский энергоблок в немецкую конструкцию, при этом «разморозив» и пустив в дело 12 тысяч тонн немецкого оборудования.

Первый блок АЭС «Бушер» подключили к национальной энергосистеме Ирана в сентябре 2011 года, а 30 августа 2012 года он был выведен на 100% проектной мощности. Через год был подписан акт предварительной приемки первого энергоблока АЭС «Бушер», который в настоящий момент находится на гарантийной эксплуатации.

Потому не стоит удивляться, что в 2014 году Россия и Иран подписали дополнительный протокол к существующему межправительственному соглашению на строительство ещё 8 энергоблоков, а также контракт на сооружение двух совершенно новых энергоблоков на АЭС «Бушер», где установят современные водо-водяные российские реакторы поколения «3 плюс», с мощностью 1000 МВт, как у американских «самых дешевых среди других проектов реакторов третьего поколения AP-1000».

Теперь – Индия. АЭС «Куданкулам»(на верхнем снимке), возводимая в Индии по российским технологиям и попавшая в «Проект года» по версии американцев, тоже имеет долгую историю. Соглашение о строительстве станции подписывалось в ноябре 1988 года Радживом Ганди и Михаилом Горбачёвым, но к моменту распада СССР окончательный контракт на строительство станции так и не был подписан. России, ставшей правопреемницей СССР, в начале девяностых годов было не до подобных строек; только спустя 10 лет, в июне 1998 года, было подписано окончательное соглашение о строительстве станции.

Здесь уместно сказать несколько слов об атомной энергетике Индии, где на восьми АЭС сегодня эксплуатируется более двух десятков энергоблоков.

Первая индийская АЭС в Тарапуре, спроектированная американской компанией «Дженерал электрик», была пущена в эксплуатацию еще в 1969 году. В реакторах в качестве ядерного топлива использовался обогащенный уран, поставки которого из США были обеспечены соглашением на 30-летний срок, но американцы нарушили свои обязательства и в 1980 году прекратили поставки топлива. Индия смогла решить эту проблему только в 1982 году, подписав соглашение о поставках урана с Францией.

Следующие станции (в Раджастхане, Мадрасе, Нароре) Индия строила с канадцами, но и они, как и американцы, оказались ненадежными партнерами и не оказывали в должном объеме или вовсе прекращали необходимую техническую поддержку. В силу этого, а также иных причин, с начала восьмидесятых годов АЭС «Раджастхан», к примеру,  действовала лишь на 40% своей номинальной мощности, и эта работа постоянно сопровождалась техническими неполадками.

И вот на таком фоне в Индию со своими проектами и крепкими традициями мирного атома пришла Россия. Надо сказать, что и тогда, в начале девяностых годов, американцы всячески препятствовали реализации проекта «Куданкулам», ссылаясь на то, что соглашение между СССР и Индией не отвечает требованиям Группы ядерных поставщиков и нарушает режим нераспространения. И потом, уже в период строительства станции, Индия столкнулась с мощными протестами: толпы демонстрантов перекрывали ведущую к АЭС «Куданкулам» дорогу и все подходы к стройке, не позволяя инженерам и строителям завершить сооружение станции.

Не помогло. Первый блок АЭС «Куданкулам», соответствующий наиболее современным требованиям безопасности и являющийся на сегодняшний день самым мощным в Индии, был включен в национальную энергосистему страны в 2013 году и в конце 2014 года сдан в гарантийную эксплуатацию. Пуск второго энергоблока станции ожидается в 2015 году, и есть намерение сторон построить еще несколько энергоблоков на этой станции.

«Вместе с индийскими партнерами мы прошли долгий и плодотворный путь сотрудничества по первому блоку АЭС «Куданкулам». Гарантийная эксплуатация свидетельствует, во-первых, об успешном завершении всех необходимых работ и испытаний на блоке, а во-вторых, о полном доверии со стороны индийских партнеров к российским ядерным технологиям. Станция уже выработала миллиарды киловатт-часов электроэнергии в энергосистему Индии и ее будущий вклад в стабильное, надежное энергоснабжение страны трудно переоценить», – отметил президент российской объединенной компании АО «НИАЭП» – ЗАО «Атомстройэкспорт» Валерий Лимаренко в связи с переходом первого блока станции в гарантийную эксплуатацию.

Переоценить трудно, но специалисты отмечают, что с пуском всех блоков АЭС «Куданкулам» Индия почти на 50 процентов увеличит выработку электроэнергии. То есть, Россия успешно и весомой поступью вошла на этот рынок.

И с  большой долей вероятности можно утверждать, что именно это побудило атомщиков США вернуться в Индию после тридцатилетнего перерыва. В 2006 году США и Индия подписали соглашение о сотрудничестве в сфере мирного атома, по которому американские компании Westinghouse Electric и General Electric начали подготовительные работы на площадках для строительства будущих АЭС в штатах Гуджарат и Андхра-Прадеш.

Таким образом, в Индии наши атомщики вплотную сошлись с американцами. Можно предположить, что эта битва будет не менее жаркой, чем ставшие легендарными первые встречи советских и североамериканских хоккеистов в начале семидесятых годов. Каковы наши шансы? На первой очереди АЭС «Куданкулам», благодаря российским технологиям и  реактору ВВЭР-1000, тариф на электроэнергию составляет 3,5 рупии за кВт/ч. Тариф, предложенный американской «Westinghouse» для запланированных к постройке АЭС в Гуджарате и Андхра-Прадеше, составляет 6 рупий за кВт/ч. И это – проектная цена, а мы уже рассказали о том, как американская энергетическая компания Southern Co, совладелец строящейся АЭС в штате Алабама,  сетует на то, как растут расходы сверх планировавшихся. Так что деньги — за нас, а о безопасности российских АЭС и синергетическом эффекте сказали сами американцы.

Как это получилось?

Говоря о наших конкурентных преимуществах, уместно вспомнить слова президента России Владимира Путина о том, что «Россия может построить Египту не просто АЭС, а создать целую атомную отрасль».

Чистая правда. Сегодня Росатом — единственная компания в мире, способная предложить полную линейку продуктов по всей технологической цепочке атомной энергетики: от добычи урана до вывода атомных станций из эксплуатации. И это – серьезное конкурентное преимущество.

Дело в том, что еще в 2006 году В.В. Путин в Санкт-Петербурге на саммите ЕврАзЭС выступил с инициативой создания такой системы отношений, которая позволила бы обеспечить равный доступ всех заинтересованных государств к атомной энергии. Согласно этой концепции, государства, накопившие достаточный опыт и планирующие в дальнейшем продолжать строить АЭС, могли бы, решая собственные инфраструктурные проблемы, одновременно оказывать помощь странам-новичкам на атомном поприще. Эта инициатива получила название Глобальной инфраструктуры атомной энергетики (ГИАЭ). И если мир не особо активно откликнулся на это предложение российского президента (а у США, как всегда, нашлась своя наработка по этой теме), то корпорация «Росатом» активно подключилась к реализации инициативы президента России. По сути,  Россия сегодня в полном формате и успешно реализует концепцию ГИАЭ, что и обеспечивает нам конкурентные преимущества.

Вот как рассказывал об этом в своем интервью журналу «Вестник Росатома» заместитель генерального директора – руководитель блока международного бизнеса и развития корпорации Росатом Кирилл Комаров:

«Мало построить станцию, надо также обеспечить ее стабильную работу с хорошими экономическими показателями. Для этого надо передать не только сам объект, но и технологии эксплуатации, помочь в подготовке кадров, в отработке всех регламентов, в формировании полноценного регулятора. И попутно решить огромное количество других вопросов: что делать с ОЯТ, с РАО, как выстраивать логику по контрактации топлива. Заказчик должен понимать, где он будет брать топливо все 60 лет, то есть, весь минимальный срок работы АЭС. И мы сегодня готовы предложить решения, которые в наборе отвечают любым пожеланиям наших клиентов, включая и финансовое решение. Здесь, конечно, мы пользуемся очень серьезной поддержкой нашего государства как в формате межгосударственного финансирования наших проектов, так и в реализации более сложных задач, таких как проекты BOO, где мы сами строим станцию, сами являемся ее владельцем и производим на ней электроэнергию. Впервые по такой модели мы организовали работу с Турцией, в прошлом году стартовал проект в Финляндии, основанный на этих же принципах. Мы стали совладельцами финской компании Fennovoima, приобрели 34% ее акций, и полноценно, как соинвесторы, развиваем этот проект. Тот факт, что мы становимся соинвесторами, конечно, связан с тем, что финские партнеры выбирают российскую технологию для АЭС,  российское топливо, подписывают с нами ряд контрактов на весь жизненный цикл работы станции. То есть, наша способность принести комбинированное предложение значительно усиливает наши позиции».

Успех Росатома на рынке, помимо верно выбранной стратегической линии по реализации концепции ГИАЭ, связан с серьезной поддержкой государства, благодаря которой российские атомщики не ощущают проблем с финансированием. И здесь есть некий парадокс нашей реальности. Сергей Кириенко в недавнем прошлом — один из активных строителей либерального Союза правых сил, для которого видеть государство лишь в качестве «ночного сторожа» было практически уставной целью.  Но корпорация, которой он руководит, добивается успеха при сильной и системной роли именно государства. Государства, предлагающего тому же Египту кредит на строительство по конкурентным для мировой финансовой системы меркам на 15 лет. Во сколько там американцы половину затрат на строительство двублочной АЭС «Вогтль»  в Аризоне оценили? В 7,5 миллиарда долларов?

И подумалось: если бы, к примеру, российским и зарубежным сельхозпроизводителям — потребителям комбайнов «Ростсельмаша», которые конкурентоспособны на рынке, российское правительство предложило бы по принятым в мире ставкам кредиты на 15 лет на покупку российской сельхозтехники (да еще гарантировало бы сервис, ремонт и замену после завершения эксплуатации), наши комбайны и трактора через пару лет в изобилии колесили бы по полям на всем пространстве Евразии и Америки. И Россия за пару лет вернула бы в оборот все запущенные и заросшие ныне пахотные земли.

И вот какой напрашивается вывод. Только так — предлагая мощные проекты развития и выстраивая под их реализацию надежную финансовую систему, возводя протекционизм в ранг государственной политики — в нынешних реалиях государство и бизнес могут развиваться и добиваться успеха. Росатом тому — наглядный пример.

Петр Чурухов, главный редактор «Нижегородской деловой газеты» для журнала «Атомный проект»