Вес сообщества и роль личности

Президент Борской ассоциации товаропроизводителей П.Г. Лебедев более 27 лет руководит Борским силикатным заводом, относя себя к категории «древнейших директоров в регионе».  Поэтому в нашей беседе о роли и месте Ассоциации промышленников нельзя было обойти стороной тему существования заводов «тогда» — при СССР, и теперь, в российских реалиях.

- Павел Григорьевич, Борской ассоциации производителей, которая является коллективным членом НАПП,  в этом году исполнилось уже 20 лет. Как создавалось ваше объединение?

-  Мы были одной из первых районных ассоциаций, созданных промышленниками в Нижегородской области.  Идея возникла у Владимира Максимова, в то время директора стекольного завода, он и стал закоперщиком. А вообще у истоков стояло 10-12 предприятий: стекольный завод, наш силикатный, завод «Теплоход», трубный завод, автоколонна № 1302 и еще ряд предприятий, откликнувшихся на идею создания ассоциации. Максимов тогда был ещё и председателем совета директоров Борского коммерческого банка, поэтому  и рекомендовал меня руководителем нашей ассоциации.

А если говорить о создании областной ассоциации, то в ее первый список от Борского района вошли только два завода: стекольный и «Теплоход». Туда поначалу входил только крупняк, считалось, что все остальные – мелочь, не интересная отцам-основателям Нижегородской ассоциации. Это когда уже все окончательно развалилось после 1993 года, круг интересов НАПП расширился и задачи поменялись, тогда предприятия, подобные нашему силикатному заводу, тоже попали в орбиту интересов областного объединения. И если в девяностых годах у всех нас основная тема была — как выжить, то сегодня мы уже говорим о развитии. И перед НАПП стоят новые задачи, надо нацеливать предприятия на рост объемов производства, помогать им реконструировать, модернизировать производство.

Что касается создания Борской ассоциации товаропроизводителей, ее основная цель была –  представлять и защищать интересы местных промышленников. Потому что в начале девяностых вертикальные структуры управления в лице соответствующих министерств исчезли, кураторство горкомов, обкомов и облисполкомов отпало, а нам на заводах как-то надо было выживать с нашими трудовыми коллективами.

- Вот этот мотив приходится слышать довольно часто: обкомов не стало, кураторство ушло. А какие проблемы помогал вам решить горком или обком? Сейчас довольно распространено мнение, что партийные структуры были паразитической надстройкой, мешающей своими идеологическими установками развитию промышленности.

- Да, действительно, партийное кураторство было очень плотным, может быть, в чем-то и чрезмерным, но я считаю, что оно в чем-то было и полезным. Сегодня каждый руководитель периодически сталкивается со стеной, в которую вырастает любая  проблема, и решать ее никто не помогает, порой даже наоборот норовят усугубить ситуацию. А в прежние времена  любое предприятие было в цене, к нему подходили очень бережно. И в любых делах, будь то реконструкция, или строительство, или вопросы, связанные с выделением земли, все решалось быстрее, чем сегодня. То есть,  в плане поддержки промышленности та система работала лучше.

Понятно, что и сегодня власть обеспокоена тем, чтобы были рабочие места, чтобы активнее формировался бюджет. И это власть стала говорить о необходимости создания миллионов высококвалифицированных рабочих мест. Но надо признать, что от деклараций до реального дела по поддержке отечественной промышленности у нас довольно приличная дистанция. И я вас уверяю, все директора с удовольствием бы создали у себя условия для работы высококвалифицированных сотрудников, все директора, дай им возможность, закупили бы самое современное и высокопроизводительное оборудование, чтобы и производить, и зарабатывать больше. Но дело в том, что лишь единицы могут сделать это за счет собственных средств, а заемные деньги очень дорого обходятся. Попробуйте получить кредит на эти цели хотя бы лет на пять, и тогда поймете, как существующая система на деле поддерживает развитие и модернизацию промышленности.

А возьмите расплодившиеся надзоры и инспекции! Сегодня эти структуры резко увеличились, разрослись и расплодились, а результат – рост обременений промышленности.  И я так понимаю, если проверяющий будет возвращаться с проверки без акта и без наложенных взысканий, надо полагать, что это – нерадивый работник, которого нет смысла держать в надзорном органе. ­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

- Нетрудно понять, что ассоциации создавались в том числе и для защиты сообщества от  чрезмерной активности надзирающих и роста обременений. И НАПП, и ваша Борская ассоциация в том числе. Но чем реально вы можете себе помочь?

- Если кто-то один начинает возражать, высказывать свое мнение, которое противоречит, так сказать, текущей генеральной линии, то это – нехороший товарищ. Помните, как у Маяковского: «Голос единицы тоньше писка…» Голос одиночки зачастую просто не слышен, и так было всегда.

А вот ассоциация – это голос сообщества, и когда здесь вырабатывается коллективное мнение, тот же руководитель ассоциации выступает уже не от своего только имени, а от сообщества, и у этого выступления уже иной вес, уже все эти органы, надзорные в том числе, немножко прислушиваются. У нас бывало, что подписывали петицию пятнадцать руководителей предприятий, и это уже вызывало у власти другое отношение. А другой возможности повлиять на ситуацию или высказать недовольство каким-то решением власти, кроме как через коллективное мнение ассоциации, у нас нет.

Вот это и есть первая и главнейшая задача ассоциации – продвинуть мнение руководителей предприятий. Но для нас не менее важно и многое другое, в частности, кооперационное взаимодействие и обмен опытом. Сегодня зачастую и знать не знаешь, как живет соседнее предприятие, что там творится  и кто там руководит процессами. И эту ситуацию исправить нам отчасти тоже помогает ассоциация: собираясь здесь, мы обмениваемся информацией, узнаем, что творится в районе, кто и как решает те или иные проблемы. Мы проводим выездные заседания на предприятиях, знакомимся с передовым опытом. Вот не так давно побывали у турецкой фирмы, запустившей у нас новое производство посуды. Они выкупили старый остов, построенный и брошенный еще при Советской власти заводом «Двигатель революции», и там организовали новое производство. Закатали такой прекрасный цех, запустили новые линии, что позволило им в два раза увеличить производство. И я уверен, что у каждого руководителя, а нас там было почти 50 человек, возникла хорошая зависть, ведь каждый нормальный руководитель хочет приобрести что-то новое, что-то сделать, развить собственное производство. Такие экскурсии не только подстегивают, но и помогают. Каждый что-то для себя вынес из такого мероприятия: в конце концов, ты подсмотрел, как удачно висят у турок ворота, удобно, приехал к себе и сделал так же.

На уровне области у НАПП – свои задачи, у нас – свои, здесь масса предприятий, на которых работает сотня человек, от них задачи тех же Нижегородского машзавода или «Буревестника», осваивающих на модернизации миллиарды, очень далеки, но и этим нашим предприятиям хочется видеть передовой опыт на своем уровне, перенимать его, чтобы расти и развиваться.  Вот эту задачу и выполняет наша ассоциация.

- Давайте поговорим о заводе. Вы на силикатном с середины восьмидесятых годов. И вся история слома прежнего уклада и начала новой жизни нашей промышленности – на ваших глазах. Как пережил это время завод?

- Я пришел сюда в 1985 году, как раз началась эпоха Горбачева, перестройка, выборность директоров, ускорение и все то, что и привело страну к краху начала девяностых.

До 1991 года всю производимую у нас продукцию делил облисполком по фондам, и весь план поставок был расписан. То есть, существовала жесткая централизация сбыта: план, его выполнение и распределение продукции по фондам. Но очень многие позиции, связанные с обеспечением завода, в частности, так называемый ремзапас, металл, двигатели и тому подобное, нам приходилось добывать самостоятельно. С обеспечением у нас всегда было плохо, потому что в министерстве строительных материалов мы числились по второсортной статье «Местные строительные материалы». А жизнь была выстроена так, что кто-то, к примеру, предприятия оборонки, имели наряды с красной полосой, и им все давалось по потребности, как при коммунизме. А нам – что останется, реально это было в диапазоне от 10 до 30 процентов потребности, всем остальным мы должны были обеспечивать себя самостоятельно. И вот такой сложился в жизни парадокс: объективно мы и подобные нам предприятия уже с восьмидесятых годов жили в некотором подобии рыночных отношений. Занимаясь проблемами обеспечения своих предприятий и меняя свою продукцию на чужую, нужную нам, мы уже занимались коммерцией. И в этом смысле были лучше готовы к новым отношениям, нежели те директора, которые жировали, получая все по первому требованию.

- А как это подобие рыночных отношений было возможно при Советской власти?

- У нас было законное право менять сверхплановую продукцию. Создавался сверхплановый задел кирпича, что, кстати, не всегда и не всем удавалось, и мы его меняли на то, что нужно предприятию – ведь многим другим заводам позарез был нужен как раз кирпич. Поэтому, когда рухнула плановая система, мы сильно не переживали, потому что до 90% потребностей предприятия закрывали самостоятельно, и линейки этих отношений никуда не делись. Кроме того, и проблем сбыта с развалом централизованной системы фондирования у нас не возникло. Раньше частник на завод, как говорится, носа не совал, частник был – вражеский элемент, потому что основная доля продукции шла трестам, крупным СМУ, а частники могли приобрести кирпич только через лесоторговые базы, где очередь за кирпичом – как в Мавзолей. Ну а в девяностых годах, когда все рухнуло, мы открыли ворота именно частнику. Он стал нашим любимым клиентом, потому что тогда начали активно делить землю на участки и строиться, возникли целые поля частных застроек. Инфляция была огромной, в экономике — страшный дефицит денег, но люди несли нам наличные, и это нас существенно поддержало в тот сложный период.

И сейчас для нас нет никакой разницы, физическое ты лицо или юридическое, строительная корпорация или бригадир шабашки, поднимающий на фундамент сруб старого дома, — плати и бери. Все вроде легко: деньги есть – Иван Иваныч, денег нет – ты старый хрыч.

Но для нас это – видимая легкость. Я Вам скажу, что именно в  новое время роль руководителя, будь то предприятие, район или область, очень возросла. При Советской власти, хотя это словосочетание о роли личности родом оттуда, эта роль была значительно ниже, потому что тогда система поддавливала, выше ее не прыгнешь, брили быстро. Сегодня мало кого интересует, заплатил ты рабочим или нет, кроме, может быть, прокурора. Только ты сам отвечаешь перед людьми за то, будет ли у них работа, будет ли у них зарплата, и каков будет ее уровень.

То же самое можно применить и к руководству Ассоциации. Когда был президентом НАПП Лузянин, сам директор предприятия, все наши проблемы через него непосредственно проходили. Надо отдать должное Владимиру Ильичу: в том, что на российском уровне Нижегородская ассоциация котируется высоко — большая его заслуга. И дай бог, чтобы и следующую четверть века Нижегородская ассоциация промышленников и предпринимателей этого своего потенциала не утратила.

Петр Чурухов